Отметчик и разносчица. Фантастический роман - Александр Ермаков

12

Он очнулся в кресле пилота, прикованный наручниками к подлокотникам. Перед ним стояла с младенцем на руках его спутница и зловеще улыбалась. Она кормила грудью страшного лицом малыша в детском комбинезоне. Младенец тянул через сосок левой груди питательную смесь и косился на незнакомца. Марк шевельнул губой:

– Вика, что происходит? – на его небритом лице была одна сплошная растерянность.

– Забудь это дурацкое имя. Я – Сукла, старшая жена Плеширея. Называй меня – госпожа. Понял, землянин?

– Ты бредишь. У тебя жар. Что ты несешь? Что это за карапуз?

– Это сын Плеширея, истинный молмут, – гордо заявила псевдо Виктория и погладила малютку по морщинистому затылку, покрытому черным пухом.

Марк посмотрел в смотровой иллюминатор и узнал пояс астероидов, который они пролетали днем раньше:

– Куда мы летим? Что с курсом?

– Мы возвращаемся.

– Куда возвращаемся? – Марк не хотел верить своим ушам.

– Ясно куда – на перевалку.

– Ты совсем рехнулась! – он дернулся. – А ну, освободи меня. Боря! – позвал он бортовой компьютер. – Борис! Борисик! Приятель! Дружище! Экстренное торможение всех двигателей! Реверс на сто восемьдесят градусов! Курс…

– Ха-ха-ха! – засмеялась девушка. – Он не слышит тебя. Я изменила программу и почистила жесткий диск. Твой голос навсегда исчез из его памяти, – и она крикнула в потолок. – Продажная шкура! Протестируй вакуумный насос в биотуалете!

– Слушаюсь, госпожа! – отозвался знакомый металлический голос бортового компьютера.

– Видишь, придурок, кого он слушается? – и она снова засмеялась.

Марк похолодел. Этот смех ему был знаком. Это был смех старухи-разносчицы. Сукла как будто прочитала его мысли. Она отдала малыша роботу-няньке и достала из кармана комбинезона контактный зажим, похожий на бельевую прищепку. Девушка ехидно покрутила зажимом перед носом у Марка:

– А на этой прищепке я сушила трусы своего первого мужа. Ну ты и лошара! Ха-ха! Экстремафилы Бозяуха. Любой сопливый морщёкиш Чернодырья знает, что Бозяух – это национальный герой, действующий бригадный генерал молмутской армии, отозванный императором в загробный мир, где продолжает служить Родине. Его ангелы смерти когда-нибудь и до тебя доберутся. Но тебе повезло, землянин. Еще не время. Тебе уготована другая участь. Можно сказать, тебя ждет почетная награда. Не знаю, чем ты приглянулся моему мужу? Быть тебе, Маркуша, одним из нас. Быть тебе молмутом.

Она подошла вплотную к Марку и погладила его по небритой щеке:

– А, знаешь, ты мне тоже нравишься. Всегда нравился. Когда я приходила к тебе с обедами на вышку, мне всегда импонировали твоя наивность и чувство юмора. Одно время я даже жила этими визитами и спешила к тебе на встречу, чтобы в очередной раз напитаться позитивом. И, знаешь, чего мне больше всего хотелось? – Марк промолчал и опустил глаза. – Это заняться с тобой звериным сексом прямо на вышке в объективе камеры наблюдения. Но тогда я была старухой. Сейчас ко мне вновь вернулись молодость и силы, – она прикоснулась губами к уху землянина. – Давай, мой лошара, сделаем это.

– У тебя же разрывы.

– Их уже нет. Я воспользовалась клеточным генератором, – язык ведьмы-обольстительницы прошелся по щеке и носу землянина.

– Что, и наручники снимешь?

– Да. Тебе всё равно не одолеть меня, – она прижалась губами к его губам. – Боря, выключи свет и включи музыку.

13

Они лежали в спальном блоке, обнявшись и тяжело дыша. Сукла нежно поглаживала Марка по плечу. Восстановив дыхание, она шепнула:

– А ты хорош, землянин. Мне понравилось.

– Можно подумать, мы первый раз с тобой встречаемся, – глядя в потолок, ответил Марк.

– Со мной первый раз.

– Вика, хватит дурачиться. Это уже не смешно.

– Я же сказала забыть это имя! – рявкнула Сукла и столкнула Марка на пол. – Проваливай. Сеанс окончен. Иди спать в кабину и пристегнись наручниками.

– Разбежался. Ты совсем с катушек съехала, – он поднялся, быстро оделся и пошел по коридору.

– Если не пристегнешься, то я это сделаю. Сейчас приду, проверю. Только малыша покормлю.

Марк плюхнулся в кресло. Наручники висели на подлокотниках. Поразмыслив, он надел «браслеты» себе на запястья и щелкнул замками:

«Совсем сдурела баба. Выпороть бы ее, как следует. Может, это послеродовой синдром? Стоп. Но откуда она узнала про прищепку? Я ей об этом не рассказывал. И летим мы в обратном направлении. Что происходит, черт возьми? Знаний мне не хватает. Как наладить связь с бортовиком?»

– Боря, отзовись! – Марк подал голос, но ответа не последовало. Он закрыл глаза и откинулся на спинку кресла: «Как же на нее повлиять? Через ребенка? Это мысль. Как нас учили в школе кранолетчиков? Каждое действие рождает противодействие аналогичного характера. Зло рождает зло, ненависть – вражду. Любовь рождает жалость, милосердие и понимание. Хорошо. Так мы и поступим».

И тут у Марка родился план. Он еще до конца не обдумал детали, но его структура, его каркас четко отпечатался в сознании.

– Пристегнулся? Молодец, мой сладкий земной пряник.

Марк открыл глаза и увидел в дверях голую Суклу. Ее голос был нежным и ласковым. Она держала за руку ребенка:

– Смотри, мой малыш уже ходит. Как время летит?!

– И не говори. Три часа назад он еще и не помышлял об этом. Какой славный крепыш.

– Мы, молмуты, быстро крепчаем.

– А можно мне с ним поиграть?

– Попробуй, – Сукла сняла с Марка наручники.

Землянин опустился на колени перед ребенком и показал ему фокус с отрыванием пальца. Бутуз растянул морщинистое лицо в улыбке. Марк ласково погладил малыша по маленькой головке:

– Как его зовут?

– Еще не знаю. Плеширей даст ему имя.

– Где робот-нянька? Пусть принесет игрушки, кубики там разные, солдатиков, машинки.

14

Прошла неделя обратного пути. Связи с перевалкой всё еще не было, и это огорчало Суклу. Но плохое настроение быстро улетучивалось, когда она смотрела, как землянин играет с ее малышом. Марк катал карапуза на спине, изображая лошадь или слона, сажал на плечи, показывал всевозможные фокусы. Из конструктора «Лего» они строили крепости и замки, в альбоме цветными карандашами рисовали причудливые космические пейзажи.

Марк, сам того не ожидая, стал называть малыша «сынок», «мой мальчик», а потом и вовсе дал ему кличку «Тузик». Сукла сначала сопротивлялась, но все-таки смирилась.

– Марк, это временно. Только Плеширей может дать имя сыну, – строго говорила мать.

– Конечно, как скажете, моя госпожа, – отвечал Марк, показывая Тузику фокус на картах.

Наблюдая за играми взрослого землянина и маленького молмута, в эти минуты Сукла забывала обо всем на свете. Но ей было всё еще не по себе. Она до конца не освоилась в новом теле, и много мыслей утекало в этом направлении. Сукла прекрасно помнила строгий запрет мужа на снятие блокировки с памяти прошлой жизни стюардессы и добросовестно выполняла этот приказ. Разведчица прекрасно знала для чего эти меры предосторожности. Но женское любопытство толкало ее на преступление.

Ей хотелось вспомнить последнюю близость с мужем, во время которого произошло зачатие сына, но она не могла. Она боялась. Она знала, чем всё закончится: за доли секунды перелистает, как книгу с картинками, всю жизнь стюардессы, пучком нейронов пробежится по ветвистому лабиринту воспоминаний и упрется в отношения с Марком.

Сукла сидела в кресле пилота и пыталась наладить связь с перевалкой, краем глаза наблюдая, как Марк играет с сыном в «камень, ножницы, бумага». Они улюлюкали и хохотали, периодически выписывая друг другу щелбаны. У нее ничего не получалось. Напрасно разведчица набирала секретные позывные и отправляла в космос. Наконец ей это надоело. Сукла устало откинулась на спинку кресла и задумалась: «Чем я себя тешу? Последней близостью с мужем? Но ведь он овладел стюрдессой против ее желания и под воздействием гипноза. Небось принял облик отметчика и попользовался молодухой. Я прожила с ним долгую жизнь и знаю его как облупленного. У нас с ним куча детей, не считая такой же кучи безвременно ушедших в другой мир. Я никогда не видела, чтобы он играл со своими детьми. Ему всегда не хватало на это времени». Крик малыша разогнал ее мысли.

– Папа! – мальчик радостно потянулся к Марку.

– О, Тузик заговорил! – Марк прижал к себе малыша. – Первое слово! Поздравляю!

– У всех молмутов первое слово «папа». Так что не радуйся, – солгала Сукла, забирая у Марка сына, в сердцах широко улыбаясь.

«Черт возьми, он уже его папой называет. А ведь мне это нравится. Что же мне мешает снять блокировку? Страх. Я боюсь плешереевского гнева. Но, как разведчик, я имею на это право. Я должна совершенствоваться и утончаться, пополняя свой багаж новыми душевными качествами. Если я упрусь в отношения с Марком и захочу их продолжить, как я смогу оправдаться? Практически никак. „Вхожу в доверие, изучаю будущего врага“ – это уже не прокатит. Но и черт с ним. Надо жить в свое удовольствие. Ходить по лезвию бритвы мне не в первой. У меня будет два мужа: один – кормилец, другой – любовник. Ничего нового. Этот избитый треугольник – старый как мир. Аквая-банщица уже давно стыд потеряла. Что в своих банях творит? И всё ей сходит с рук. Может, потому, что Плеширей ее не любит, а любит меня? Зачем тогда это возвращение? Что он мне сделает, если узнает? Убьёт в порыве ревности? Всё может быть. Но жизнь без риска, как свадьба без невесты. Что мне надо, чтобы снять блокировку? Файл с памятью стюардессы надо вскрыть заклинанием. Сейчас вспомню… Нет, не получается. Давно я его не произносила. По инструкции заклинание надо произнести вслух во время оргазма. О, вспомнила!»